Итоги конкурса “300 слов о том, как меняется климат”
Жюри выбрало три работы из 74, пришедших на конкурс, а также удостоило специального упоминания еще две работы.
Победители конкурса: Виктория Кравцова, Денис Титов, Биана Петте; специальное упоминание – Ольга Хмара, Яна Норина. Поздравляем победителей, ждем их на открытии фестиваля ECOCUP 27 ноября в 18.30.
Мы также спросили у членов жюри, что они думают о качестве работ, климате и результатах конкурса.
Журналист, директор Информационно-аналитического центра Эльвира Буханова оценила значение проведение конкурса. “Наше общество остро нуждается в информированы об изменении климата, о самых базовых понятиях проблемы”, – уверена Буханова.
В работах участниках она отдельно выделила три момента. “Мне лично было приятно заметить, что, например, проблему отходов авторы видят и понимают последствия. Еще из позитивного – когда интерес к теме поддерживает учитель, возникает желание поощрить не только автора, но и преподавателя (работа Дениса Титова, учитель Аблихарова Динара Ислямовна). Наконец, доброй классикой повеяло от работы Ольги Хмара из Воркуты: вспомнились писатели, которые описывали природу и изменения в ней просто, ясно и обстоятельно”, – сказала глава Информационно-аналитического центра.
“Знакомство с работами, присланными на конкурс «300 слов о том, как меняется климат», оказалось чрезвычайно полезным для того, чтобы понять, как воспринимается проблема глобального потепления теми, кто не следит за докладами климатологов, а просто внимательно следит за окружающим миром и озабочен его состоянием. Пожалуй, главным словом, окажется беспокойство. В конкурсе участвовали люди разных возрастов, из разных регионов России и из-за рубежа. По этому – пусть и далеко не полному срезу видно, что климат – особенно характер зимы и лета начинает вызывать много недоуменных вопросов. Для старшего поколения холодные зимы становятся частью того, о чем принято вспоминать с грустью как о безвозвратно оставшимся в прошлом. Те же, кто молод, чувствуют, что просто не знают, что такое «нормальная погода». Хотя далеко не все, что приходит с этими переменами однозначно плохо (я с большим интересом узнал о зимующих в Воркуте сороках) общее ощущение исчезновение предсказуемости, размывания границ между временами года дает мало поводов для радости.
Возможно, не совсем правильно поняв условия конкурса многие участники присылали работы не только о климате, но и о других изменениях окружающей среды. Частым сюжетом таких эссе оказывалось обмеление и гибель рек. И хотя проблема уменьшения водного стока в реках России, вряд ли, напрямую связана с климатическими изменениями (гораздо большую роль здесь играет сведение лесов, забор воды для нужд сельского хозяйства и ряд других факторов) даже в этой ошибке есть своя правда. Окружающая среда меняется. То, что когда-то было привычным, исчезает, и нам приходится чувствовать уход чего-то важного, дорогого или просто удобного – в том смысле полноводные реки не так уж отличаются от полноценных зим”, – написал журналист, колумнист проекта “Сноб” Стас Кувалдин.
“Чтение конкурсных работ оказалось для меня невероятно интересным занятием. Наши авторы рассуждали об изменении климата в широком смысле этого слова – от буквального понимания этого термина до изменения климата в семье. Формат работ был очень разнообразным: стихи, ритмическая проза, очерки, фантастические рассказы. И хотя настроение авторов различалось от безнадежно-апокалиптического до делового и прагматичного, единым было неравнодушное отношение к теме изменения климата и окружающей среды. Можем ли мы успеть что-то сделать или изменения необратимы? Какие задачи стоят перед каждым из нас? Как влияют эти глобальные изменения на наши отношения с близкими людьми? Вот такие серьезные рассуждения”, – отметила бренд-менеджер Lush Варвара Афанасьева.
Поздравляем победителей, ждем ролики, которые будут сняты по этим текстам.
Виктория Кравцова
На Темпельхофском поле ветер уныло раздувал пожелтевшие колосья. В высохшей траве лениво перекатывались с боку на бок туристы и не уехавшие на лето из города Берлинцы. Мы лежали среди них, две сбежавшие из надоевших родных городов российские студентки, и курили невкусные сигареты.
– Слушай, похоже же на саванну, да? Почти как в Африке.
– Ну да. Или как степь где-нибудь в Монголии. Жалко, я не была тут раньше. Кажется, тут никогда не было зелени.
– Очень странно, – такого лета в Берлине я не ожидала.
– Да это год такой, у нас в Калининграде тоже жарко.
– И в Смоленске у деда жарко. Говорит, поливать приходится даже картошку. Как думаешь, климат меняется, или это все бредни?
– Не знаю, папа говорит, что бредни. Мол мир просто цикличен, и так уже сто раз было, – то тепло, то холодно. Но он много чего говорит. Я думаю, потепление существует, и нас всех скоро затопит растаявшими айсбергами и сожжет солнцем. Да оно и к лучшему — к черту такую жизнь.
Ты показала пальцем на видневшееся на другом конце поля скопление одинаковых белых объектов. Это был лагерь для беженцев, построенный здесь после начала войны в Сирии.
– А ты знаешь, что еще есть климатические беженцы?
– Ну, слышала что-то. В Океании, наверное.
– Ну да, но не только. Им еще хуже, чем сирийцам, – их вообще никто брать не хочет.
– Да, мир говно. Может и правда хорошо, что теплеет, – мы тогда все вымрем, и на месте того, что мы тут наделали, вырастут цветы всякие, деревья.
– Ага…чтобы на месте этой нацистской громады что-то выросло, придется подождать ни одну тысячу лет. Но ничего, без нас у Земли будет время.
Ты поднялась с жухлого ковра и стояла, разглядывая нацистскую громаду аэропорта Темпельхоф. На руках виднелся загар по рукавам футболки — такой раскрас ты заработала за эти жаркие весенне-летние месяцы. Солнце пекло наши выгоревшие головы. Пахло пылью и сухой травой. Казалось, мы всегда будем лежать на этом пересохшем поле. Казалось, что время липкое, как патока, и будет длиться вечно. Казалось. На самом деле, времени у нас уже не было.
Денис Титов
Наш учитель попросил нас подумать о климате. Эту тему совсем недавно мы изучали. Я открыл свой синий пенал и вспомнил о зиме. Морозной, ярко-белой, жгучей и незабываемой. Когда везде лежат сугробы, в которые можно упасть с разбегу. Радостно смеясь и наслаждаясь каждым моментом своей жизни.
Правда, последние два года я совсем не замечал снега в первые месяцы зимы. Зима больше похожа на какую-то позднюю осень: зелени нет, листвы нет, ничего нет – вокруг уныние и скука. Такое настроение обычно закрывает дома с компьютером. И уже не до снежков с друзьями, не до мокрых ботинок и перчаток, которые так странно пахнут, когда сушатся на батарее.
А еще я стал замечать, что от погоды меняется мое настроение. Когда на улице серо, мне ничего не хочется делать. Только смотреть телек и играть в игры. А когда на улице солнечно, хоть и мороз есть, то хочется радоваться каждому мигу своей жизни. Хочется прыгать по замершим лужам, чтобы корочка сверху так звонко хрустела под ногами. Хочется ловить снежинки языком и кидать в друга снежки.
Недавно я посмотрел фильм «Терминатор», там была сцена конца света, когда сгорает все. Мне стало страшно от того, что мы тоже это наблюдаем. Природа сжигает себя. И это происходит благодаря нам. Мы не бережем природу, мы мусорим, выбрасываем в воздух вредные вещества. Мы сами себя приближаем себя к плохому завершению счастливой жизни. Когда взорвался Чернобыльский реактор, на многие города выпал радиоактивный дождь. Многие люди пострадали, хотя ничего плохого не делали. Эта ситуация повлияла на климат, на здоровье, на тех, кто находился рядом. Но от одного человека зависит мало на этом свете. Есть пословица: «один в поле – не воин». Тут то же самое. Одно дерево не сможет победить все выбросы – победит только лес, очистит это. И мы, если станем немного лучше, сделаем этот мир лучше. Но только сделать это мы сможем вместе.
Биана Петте
«Цифры, которые не врут»
48. Сорок восемь лет она наблюдала за миром вокруг. Мир менялся.
34. Тридцать четыре километра – длина дороги от ее дома до работы. Лес вокруг шоссе с
каждым годом отступал все дальше, а среди привычных глазу сосен появлялись новые
деревья и кустарники.
20. Двадцатого октября она всегда меняла летнюю резину на зимнюю. Последние три года
замена вовсе не требовалась.
2. Две пары валенок она обычно покупала на зиму. Теперь хватало прохладных кожаных
ботинок.
33. Тридцать три островка рогоза насчитала она у берега в заливе. Во времена ее детства
вода была чистой и прозрачной.
6. Шесть месяцев, как правило, длилась зима. Начавшись в ноябре, она неохотно уходила
в апреле. Сейчас, заглянув на пару недель в январе, зима, как нашкодивший карапуз,
убегала с началом марта.
1. Один зонтик теперь всегда был у нее в машине. Ведь дождь мог одинаково долго идти
как в середине февраля, так и в конце августа.
4. Четыре купальника она обычно покупала на лето. Теперь в этом не было смысла: лето
стало дождливым и холодным, а редкие вспышки жары, приносимые оглушительным
ветром, не радовали.
3. Три лисы подходили ночью к ее загородному дому бесснежной зимой в поисках пищи.
1. Только одну планету Солнечной системы она может назвать домом.
0. Ноль. Именно столько времени у нас осталось, чтобы принять решительные меры по ее
спасению.
Ольга Хмара
На высоких широтах…
Судьбе было угодно забросить нашу семью в Заполярье, город Воркуту. Случилось это сорок шесть лет назад, в 1972 году.
67-я параллель.
Мне, десятилетней на то время, было непонятно, отчего нельзя в начале августа, благодатного летнего месяца, бегать босиком – жили в пригороде … И отчего все дети, пришедшие в школу за расписание перед началом учебного года так тепло одеты, и по какой такой причине с недоумением смотрят на мой лёгкий сарафанчик…
Тогда в мой лексикон вошли слова «материк», «актированный день», «светопреставление, а не пурга…»
Воркута построена посреди Большеземельской тундры, на вечной мерзлоте, где растительность скудная, – карликовые берёзки и непроходимый низкорослый ивняк. Из птиц – куропатки да полярные совы. Да ещё воробьи рискнули жить в суровом климате. Залегающее месторождение коксующегося угля стало причиной рождения этого удивительного города, где «девять месяцев зима, остальное – лето».
Со всей очевидностью изменения в природе начали проявляться в начале нулевых. Первыми вестниками перемен стали сороки, прилетевшие в наши края и рискнувшие зазимовать в городе. Сейчас их стрекот украшает неброские будни города, улетать они и не думают, выбрав Воркуту местом постоянной прописки. Следующим удивительным фактом стали грибы: в тундру шагнули подосиновики и белые! И –аккордной вишенкой на торте – мухоморы!!! Появились неведомые цветы и травы, доселе не замеченные в наших широтах. А ивняк, наш низкорослый некогда ивняк, обласканный подобревшими погодами, взметнулся на пятиметровую высоту!..
По нарастающей шли мои отчёты в Сыктывкар, профессору биологии Гецен Маргарите Васильевне: в Воркуте замечены: снегири, дятлы, свиристели!.. И ещё два-три вида пернатых, пока неопознанных, – нечёткие фото получились. Шмели, стрекозы совершенно комфортно чувствуют себя в летней тундре, деловито снуя в стремительно меняющейся день ото дня листве.
Настоящей метели не припомню с 90-х. Да и морозы поутихли, стали нечастыми гостями. И только снег непременно отметится в августе.
Яна Норина
«Добро пожаловать в мир без пчел». Табличка, покосившаяся немного. Качается на ветру.
Солнце, обжигающе горячее.
Хлопковое поле, весенне-зеленое и цветущее. Миллионы маленьких тружеников, робопчел, опыляют цветы. Работник ходит меж рядов и ритмично просматривает цветы. Работник замирает и смотрит вдаль.
Он видит что-то неопределенно-темное на горизонте и поспешно убегает с поля.
Грунтовая дорога посреди степи. Машина УАЗ останавливается. За рулем сидит Отец. Перед лобовым стеклом всякие дурацкие висюльки и бирюльки. Звучит радио в стиле Средней Азии.
– Пап, что случилось?
– Дочь, мы не поедем в поселок.
– Что? А Банни?
– Что там? – Мать вмешалась в разговор.
– А вот.
Отец сплюнул бы, если бы не боялся распахнуть окно.
Стена пыли, высотой несколько десятков метров, идет прямо на них. Отец резко разворачивает машину и едет в город. Дочь кричит:
– Но там собака!
Пару часов спустя. Город на другой стороне гор. Люди обеспокоенно ходят по улицам и смотрят на горы. Вдруг Пыль перекинется на эту сторону.
– Неурожай хлопка из-за пыльной бури… – начал говорить телевизор, но Мать сразу выключила, видя, как мрачная Дочь ходит по квартире.
– Ты должен съездить за собакой, – шепчет Мать Отцу.
– Слишком опасно…
– У нас есть противогазы.
Это правда. Отец открыл шкаф и посмотрел на новенькие противогазы: два побольше, один маленький – на Дочь и странной удлиненной формы – на собаку.
Отец вел УАЗ по той же дороге, теперь уже занесенной пылью. Видимость от силы метров 10. Вся дорога в разбитых машинах и дохлом скоте. Отец включает навигатор и едет прямо по степи. Он въезжает в поселок, пустой и безжизненный, едет по улицам, усыпанным мусором, брошенными животными и людьми, задохнувшимися прямо на улице.
Он одевает противогаз и поднимается на второй этаж барака. Отпирает дверь. Дверь не поддается. Рассохлась. Выламывает плечом. Электричества нет. Отец идет по коридору, покрытому тонким слоем желтоватой пыли. Слышит дрожь и рычание. Банни, здоровая псина 30 килограмм сжался под столом и не дает прикоснуться к себе странному человеку в противогазе. Отец снимает противогаз и одевает маску. Вроде можно дышать. Тянет руку к псу. Тот клацает зубами. Отец вопит.
– Я не могу его забрать, – говорит он по телефону Матери.
– Почему? Но ведь она так ждет пса! – Мать не сдерживается и нервно оглядывается, чтобы заметить, что Дочь прервала игру и слушает. – Давай попробуй его уговорить. Если не сработает, приедем вместе.
– Ты сошла с ума! Нельзя тащить дочь с аллергией в этот ад! – Отец перематывает руку, заливает водкой и морщится. Он смотрит в окно. Снег. Снег посреди раскаленного майского дня.
Отец в противогазе выходит на улицу и садится на землю. Он видит кошку. Одно движение – и кошка скрылась за домом. Ничего не видно. Он даже не уверен, откуда приехал.
Мать положила телефон и пошла готовить обед. Жужжание телевизора успокоило ее.
– Дочка, иди есть! – крикнула она.
Вот только никто не откликнулся.
Дочь, с противогазом на плече, ехала на велосипеде в сторону гор. Мать выбежала на дорогу, но не увидела ничего.
Отец и Дочь встретились около гор, на развилке. Отец подошел обнять Дочь, но она залезла в машину и вопросительно посмотрела на Отца. Они поехали на подъем.
– Яки! Пап! – Дочь прильнула к окну. Юрточный городок, горстки скотины по склонам. Они подъехали ближе. И объехали труп семейства яков.
Отец повел машину дальше. Дочь притихла. Трупы скота по склонам, растерянные люди, смотрящие не то на машину, не то вдаль. Кто-то собирает пожитки и юрты. Дочь молчала.
Перевал. Остатки снега. Дочь и Отец выбежали подышать. Они знали, что прощаются с этими местами. Где-то за горами, на стороне поселка, ползла пыль. Большая желтая масса.
В ущелье летал горный орел и пронзительно кричал. Дочь часто наблюдала их на склонах. Дни или даже часы этих птиц сочтены.
– Почему пыль желтая? – спросила Дочь.
– Пыльца от хлопкового поля.
– Пап…
– Что еще?
– Смотри!
Дочь указала на дорогу. Банни, большой пыльный и кашляющий пес. Пес упал.
Они повезли пса в город. Дочь плакала и обнимала его, пока Отец вел машину.
Мать бросилась к машине, как только они приехали.
– У нас час на сборы, – Отец побежал в дом умыться.
Пес лежал около УАЗа, пока они таскали вещи. Дочь отмывала пса из шланга, вытирала уже ненужными теперь банными полотенцами. Они сели в машину.
– Дочь!
– Сейчас… Папа, мама?
– Что?
– Он….
Пес встал и пошел в машину. Его стошнило желто-кровавой массой. Он кое-как забрался на заднее сиденье на свое любимое место у окна. Дочь села рядом и теребила холку пса. Они поехали и старались не оглядываться. Дочь лишь украдкой глянула на горы. Пыль вместе с туманом спускалась на город. Большой желтый зверь. УАЗ ехал в колонне машин, повозок и грузовиков. Люди покидали эти места навсегда.
Дочь все гладила пса, пока он не перестал кашлять и не затих. Родители смотрели прямо, но слезы периодически предательски текли по их щекам, и тогда приходилось их вытирать. Дочь уснула.
– Дочка….
Было темно. Звездное чистое небо. Полная луна. Пустынная степь. Дочь открыла глаза и обнаружила, что ее придавил к сиденью мертвый пес.
Родители вынесли пса и вывели Дочь. Дочь гладила и обнимала пса. И тут случилось невероятное. Они услышали вой далекого степного волка. Затем другого. Целый хор. И полная луна над ними тоже плакала.
Родители и Дочь оглянулись в сторону города. Далекие огоньки. Интересно, добралась ли пыль туда.
Утром они рано поднялись и стали разбирать палатку. Родители решили не закапывать пса, потому что его все равно растащат звери. Дочь обложила пса камушками, словно он был в защитном коконе.
– Это твой скафандр, чтобы ты не замерз там, куда улетит твоя душа.
Дочь пошла в машину. Родители собрали палатку и вещи. Уже начало припекать.
Они поехали дальше. На трассе в сторону Сибири по-прежнему было много беглецов. Они проезжали брошенные деревни и опустевшие города с бродячими кошками и собаками. Они ехали двое суток, пока не доехали до леса. Настоящего. Сибирь.
– Что это, пап?
– Это Ели, дочь.
Дочка бегала между елей и плакала. Мать и Отец стояли поодаль. В УАЗе скулили и мяукали три кошки и две собаки, которых они подобрали с собой.